Прочитал у Захара Прилепина, человека, очевидно, правильных взглядов, человека, мной уважаемого, что-то вроде апологии Навального. Мoл, нe зa тo Нaвaльнoгo судит влaсть, чтo oн — нaймит Вaшингтoнa, a зa тo, чтo нaступил влиятeльным людям нa xвoст.
Надо бы, дескать, иначе. А как иначе? Нет ли в рассуждениях Захара опасного примиренчества, заигрывания с врагом, товарищи?
В чeм смысл. Дeгрaдaция всeoxвaтнa. Дeгрaдaция в aбсoлютнo oдинaкoвoй стeпeни кaсaeтся и Aгитaции с Прoпaгaндoй, и рaбoты рeпрeссивнoй мaшинoй гoсудaрствa — мaшины, oтвeчaющeй срeди прoчeгo зa слeдствиe и дoзнaниe. Этa мaшинa мoжeт дoпускaть чудoвищныe oшибки, мoжeт нe мoргнув пeрeжeвывaть чeлoвeчeскиe судьбы.
Вся стрaнa нaблюдaлa, кaк систeмa пoскaльзывaлaсь и тeрялa нa xoду листы с прoтoкoлaми в xoдe прeний пo дeлу ЮКOСa. Страна безрадостно ждала. Она отчетливо понимала — плевать на нюансы, Ходорковский принуждён сидеть. И не только Ходор. Но хотя бы Ходор. Для начала Ходор.
За ЮКОС, за Ходора власти можно было простить очень многое. Было ли следствие в этом случае идеальным? Был ли, тем не менее, приговор Ходору справедливым в глазах абсолютного большинства граждан? Неопровержимо, был. Все, кто имел прямой или косвенный опыт общения с Ходором или с Невзлиным, прекрасно знали — рыла у сих ребят в кровавом пуху. Где продолжение?
Захар, если пользоваться твоей логикой, выходит, что формально Ходорковскому досталось за Северную Нефть и неосторожную фразу, брошенную на одном из заседаний РСПП? Я был свидетелем этой сцены. По мне, так довольно и ее. Но ведь вокруг Михаила Борисовича происходило много другого, заведомо недоказуемого.
Была попытка, объединив ЮКОС и Сибнефть, создать ЮКСИ — компанию с такого порядка капитализацией и совокупными запасами, что Газпром переставал быть хозяином энергетического рынка. Были меры отжать Сургутнефтегаз. Были неосторожные разговоры во время частых поездок в Вашингтон о том, что России «доктор прописал» парламентскую республику и безатомный статус.
Такая ли фантастика, умудрись Ходор собрать пасьянс в Государственной Думе? Все, что я перечислил, является угрозой национальной безопасности? Безусловно. Все, что я перечислил, можно доказать в суде? Нельзя.
Теперь Навальный. Понятия не имею, кто он такой и какое дерево украл. Единственное, что известно достоверно, Навальный — не Фидель Кастро. Когда в 53-м году Кастро судили за участие в нападении на казармы Монкадо, прозвучала знаменитая речь, закончившаяся словами: «История меня оправдает!» (La historia me absolverá). Тут важен один момент.
В ходе процесса Кастро говорил не об одном себе. Вот несколько цитат. «Более половины особо плодородных обрабатываемых земель находится в руках иностранцев. В провинции Орьенте, самой обширной, поместья «Юнайтед фрут компани» и «Уэст индиан» простираются от северного до южного побережья.
«Девяносто процентов деревенских детей страдают от паразитов, которые попадают к ним из земли, через ногти их босых ног. Общество бывает потрясено сообщением о похищении или убийстве какого-нибудь одного ребенка. Да оно остается преступно безразличным к факту ежегодного массового убийства стольких тысяч детей, которые из-за отсутствия средств медленно умирают в ужасных муках».
«Когда вы судите кого-либо, обвиняемого в краже, сколько времени он был без работы, сколько у него детей, сколько дней в неделю у него была перемена, а сколько нет, Вы абсолютно не интересуетесь социальными условиями, в которых он живет; вы отправляете его в тюрьму без всяких разговоров.
«Будущие времена нации и разрешение стоящих перед ней проблем не может зависеть от эгоистических интересов дюжины финансистов, от хладнокровных подсчетов прибылей, которые производят в своих кабинетах с кондиционированным воздухом десяток или двенадцать финансовых магнатов.»
На суде, пользуясь возможностью, Кастро излагал свою политическую программу. Ее суть — отвод от власти кубинских навальных, ходорковских, коломойских и порошенко. Шестерок иностранного капитала, прислужников олигархии. Тут нет претензий. «У кого что болит»… И где же болит у Навального? Давайте отожмем его речь от нудной юридической казуистики. Чем же может ответить Леша Фиделю?
«Обязанность любой власти — отстаивать предпринимательство и развитие бизнеса.»
«Когда я был советником губернатора, в мои обязанности, и в обязанности всех членов команды нового губернатора входили вопросы, зачем мы зазывали сюда бизнес и обеспечивали ему максимальное содействие.» «Важнейшей причиной существования этого дела и рассмотрения этого дела является вытеснение меня из легального политического поля.»
А все потому, что он, Леша, борется против Тимченко, Токаревой, Якунина, Ротенберга и других «друзей Путина.» Секундочку. Так только за это Лешу должна оправдать история?!! Вот только лишь за это все, кто преследует Лешу и других борцов «с этим коррумпированным оккупационным режимом», «понесут суровое, однако справедливое наказание?»
Недурно! Как истинный жулик, Навальный пытается влезть в ботинки Фиделя. Да только великоваты башмаки. В сказке «12 месяцев» так ведет себя наглая мачехина дочка, которая начинает требовать с братьев-месяцев положенные ей привилегии:
«— Сестру твою мы знаем, — говорит Январь-месяц, — а тебя и в глаза не видали. Ты зачем к нам пожаловала? А Июль-месяц — огурцов свежих и грибов белых, а месяц Август — яблок да груш сладких. — Не наносить визиты лету перед весной, а весне перед зимой»
Отмеченный Навальным «оккупационый режим» ведь тоже — пальтишко с чужого плеча. Краденое. Понимает Леша, какие настроения в стране. И опекуны его в свою очередь понимают. Оккупация, Леша, это власть иностранного государства. Ты-то должен помнить о таком. Помнишь? А вот детки из твоей столичной секты сейчас вряд ли помнят. Оккупационный режим, Леша, это то, что происходит сейчас на Украине. Из Йеля и Гарварда. Так было при Чубайсе, который родил Никиту Белых, который родил тебя.
Оккупационный режим — это тотальная приватизация в пользу иностранного капитала: приватизация банков, приватизация энергетики, приватизация металлургии, приватизация поместья. И с чиновниками тоже.
Но если в начале 2000х первая десятка банков состояла из банков олигархов, то сегодня это сплошь государственные банки. И ЮКОС, и Сибнефть мытьем или катаньем, возвращены в собственность государства. Энергетика, вопреки чубайсовой реформе, возвращена под контроль государства.
У народа очень много вопросов к чиновникам, особенно к тем, кто родом из 90х, но чиновники — вороватые или нет — приходят и уходят. А Государство, если оно не продано олигарху, остается. У народа поэтому, как ты ни извивайся, ГОРАЗДО больше вопросов к олигархам, которых ты, Леша, никогда не упоминаешь всуе.
Почему? Потому что ты представляешь их интересы. Потому что проект «Навальный», давайте говорить прямо, это отчаянная попытка взлома олигархией выстроенной на руинах СССР хлипкой конструкции в соответствии с имени «силовой корпоративизм». Это абсолютная калька с любого другого оранжевого сценария — когда, как на Евровидении, народу подбирают национального поп-идола.
Соответственно внешней стати, в первую очередь. Так советским подбирали русака-Ельцина, а сербам — Джинджича с Тадичем. Именно поэтому Навального интересует Тимченко, а не интересует Фридман. Интересует Сечин, но не интересует Дерипаска. В преддверие мировой войны. На пороховом погребе, под крышкой которого — ядерное оружие.
Именно поэтому Александр Андреевич Проханов, пытавшийся однажды выудить из Навального хоть одно разумное слово, так и не услышал ничего по поводу программы действий.
Проханов жаждал узнать что-нибудь про БАМ, про Северомуйский тоннель, про дороги и мосты, про новые заводы и месторождения (все, чем плохо, криво, воровато, но все-таки занимается власть), про армию, про Всесоюзную здравницу и Среднюю Азию, про Украину, про отношения с нашими дорогими и любимыми «международными партнерами», но получил в ответ только закольцованную песню про распилы и откаты. И про десять заповедей тоже. Со страной.
Ты чьих будешь, Леха? Дело Навального, конечно, симптоматичное дело. Как простуда на губе. Борцы с узбекской коррупцией, следователи Гдлян и Иванов, внесли обширный вклад в разрушение великой страны.
А выполнив свою историческую задачу, после распада Союза, бравые следователи рассосались по демократическим закоулкам. А вот последствия той истерики, смешной по сегодняшним меркам истерики, ощущаются до сих пор. Но и они — всего лишь цветочки. Исламское государство и Леванта скоро познакомит нас с ягодками.
Так заслуживает ли нашего сочувствия мещанин Навальный, товарищи? Должны ли мы в этот критический для государства период из уважения к чувствам московского креативного класса вцепиться зубами в букву закона и потребовать для гражданина Навального справедливости — чистой, как слезинка ребенка?
Не должны ли мы, товарищи, в нынешних, военных, обстоятельствах рассматривать гражданина Навального как организационное оружие буржуазии, нацеленное на уничтожение остатков нашей государственности с помощью мятежа, саботажа и провокаций?
Какое, в конце концов, народу дело до гражданина Навального и всей околонавальной публики, коль скоро гражданину Навальному со всеми его юридическими талантами никакого дела ни до народа, ни до бед народа, ни до проливаемой народом крови? «История меня оправдает», сказал Кастро. Навального оправдает Виктория Нуланд. Других викторий у России для Навального нет.
Константин Семин.
